Пресс-служба ПФК «Арсенал» (Тула) к сыгранному 18 октября матчу канониров с «Мордовией» подготовила большое интервью с Андреем Ляхом:
«Жизнерадостный Андрей Лях не изменяет себе. На интервью самый, пожалуй, музыкальный из арсенальцев пришел с любимыми наушниками. Зря, что ли, у 23-летнего полузащитника прозвище Ди-Джей?
— Музыка помогает мне сосредоточиться, я даже читаю, одновременно слушая музыку. Вот сейчас иду по Туле в наушниках, думаю о чем-то, вдруг кто-то сзади хлопает по спине. А это Саня Крюк! (Александр Крючков – прим. Е.О.)
У меня большая фонотека, ребятам помогаю выбрать на их вкус. Собраны самые разные стили – фанк, поп, ритм-энд-блюз, танцевальные хиты. От Earth, Wind & Fire до Eric Prydz. Шансон, правда, не для меня.
— А как насчет песен казаков? Вы же родом из Ростова-на-Дону.
— Нет, — улыбнулся ослепительной улыбкой Андрей. – Казачьи песни – это к отцу.
— Давайте, Андрей, начнем с ваших корней. Тем более, что семья у вас очень даже спортивная.
— Мама Ильмира Назировна выполнила кандидата в мастера спорта по бегу, последовав примеру своего брата, которого из Новошахтинска – это такой довольно зажиточный в советские времена город горняков в Ростовской области — позвали в спортинтернат Ростова-на-Дону.
— А как имя брата вашей мамы?
— Вагиз Хидиятуллин.
— Потрясающе! Один из самых харизматичных защитников «Спартака» и сборной СССР восьмидесятых, оказывается, ваш дядя. Стоит ли удивляться, что вы тоже стали футболистом.
— Ну, так вот. Родители познакомились в Ростове. Отец Иван Васильевич занимался футболом в школе «Ростсельмаша», затем перешел в интернат. Его еще называли училищем олимпийского резерва, потому что готовили в интернате не только футболистов, но и гимнастов, пловцов и так далее.
— Иван Васильевич не рассказывал, как в начале восьмидесятых его ивановский «Текстильщик» клал на обе лопатки тульский «ТОЗ»? Там такие счета случались, что вспоминать неловко – 7:0 в Иванове, 4:0 в Туле…
— Об этом он деликатно молчит. Лучшие годы отца, игравшего чаще всего в амплуа центрального полузащитника, прошли в «Текстильщике» и «Ростсельмаше». Ему довелось поиграть в первой союзной лиге.
— Недавно в разговоре с вашим отцом я пожелал, чтобы вы играли не хуже, чем он. А Иван Васильевич безапелляционно ответил: нет, Андрей однозначно должен играть лучше.
— Это нормально. Что отец не реализовал в себе, хочет увидеть во мне. Помню, даже обижался на него. У отца была возможность взять меня под свою опеку в 2008-м, когда он возглавил «Шинник». Но батя сказал, что я должен идти своей дорогой и не быть папиным сынком. Отметил при этом мой упертый характер.
— Когда вы поняли, что имеете характер?
— Уверен, с характером люди рождаются. Что касается меня, то в 10 лет сломал руку, участвуя в школьных соревнованиях по баскетболу. Но провел все матчи и получил приз лучшего игрока турнира.
Кстати, в детстве я не выделялся по росту. Вытянулся только в юношеские годы. Не смотрите на мою бороду (смеется), я ребенок позднего развития.
— С ростом под два метра сам бог велел забивать головой.
— Пока в «Арсенале» не складывается с этим, хотя подключаюсь на стандарты регулярно. Играя за костромской «Спартак», трижды забил со «второго этажа». Ничего, открою счет таким мячам и в «Арсенале».
— Первым вашим тренером был, конечно, Иван Васильевич.
— Первые шаги, разумеется, с ним. А когда мне исполнилось шесть лет, папа решил, что пора отдавать в секцию. Моего года еще не было, взяли за 1989-й. Позже во время летних каникул каждый год стал ездить в лагерь московского «Спартака». Мне многое дал тренер Николай Иванович Паршин, один из лучших форвардов послевоенного «Спартака». Он необычным образом стимулировал нас, мальчишек, в различных турнирах. Раскладывал на столе свои футбольные награды и предлагал нам выбрать, какую бы мы хотели получить за победу. Помню, мне понравилась иностранная медаль на красивой ленте. После выигрыша матча, я получил ее.
У нас дома всегда была россыпь мячей самых разных размеров. Однажды отец привез из Сингапура мяч на веревочке – обвязываешь на поясе и тренируешь технику. Правда, я эту резинку быстро порвал.
Вообще мы с братом здорово покуралесили. Сколько стекол разбили мячами, сколько мебели попортили в ростовской квартире – не сосчитать. Мама только за голову успевала хвататься, журила нас, но сильно не ругала.
— Воспитанником какой футбольной школы следует вас считать?
— В 2002 году отец забрал меня из Ростова в Москву, в школу «Спартака». Там неплохо все складывалось, некоторое время спустя ребята выбрали меня капитаном. Но затем случилась история с коллективным письмом в защиту тренера Кужлева, и я с полгода не играл, а только поднимал флаг на открытии очередного турнира и принимал кубки за победы.
— Расскажите подробнее.
— Наверное, юношеский максимализм и обостренное чувство справедливости были причиной для написания письма в защиту Олега Борисовича Кужлева. Хороший педагог, а нам казалось, что его подсиживают в школе. Вот я и предложил сочинить такое письмо. Вместе с Олегом Цымбаларем собрали подписи и отнесли письмо в клуб. После этого я и стал неиграющим капитаном. Тренер Буренков все время запрещал мне шведой делать передачу, хотя у меня такая манера сложилась. Кричал: у отца в Ставрополе (отец в это время работал в ставропольском «Динамо») будешь делать длинные передачи! Я злился.
— Отец и дядя легко могли за вас заступиться.
— Я же говорю, меня никто не опекал. Сам должен был найти выход из сложившейся ситуации.
— Какой же нашли?
— Мой лучший друг Никита Безлихотнов, который сейчас играет в донецком «Металлурге», перешел в «Торпедо», а я вслед за ним. Четыре года занимался под началом Петра Ивановича Семшова. Я как будто вырвался из оков, тренер за нас был горой. Так что по выпуску меня можно считать торпедовцем.
— А как начиналась ваша карьера в профессиональном футболе?
— Попал в молодежку «Торпедо», но в это время команда вылетела из первой лиги и снялась с чемпионата. Сыграл в 2009-м полсезона в Дзержинске, с финансированием там было неважно. С «Вентспилсом» ничего не вышло: вроде бы обо всем договорились, стал оформлять визу в Латвию, но в клубе вдруг перестали отвечать на мои звонки.
В 2010 году несколько месяцев провел в вильнюсской «Ветре». Мы шли на втором месте, мне удалось забить «Жальгирису», пару раз получил премиальные за победу 100 или 200 евро, а потом все кончилось. Клуб не платил больше двух месяцев, а в Литве с этим строго – «Ветра» обанкротилась. Жаль. Команда должна была играть в Лиге Европы, но не нашлось 20 тысяч евро вступительного взноса. Раньше с «Ветрой» в еврокубках «Фулхэм» встречался. Англичане приехали, посмотрели газон и очень удивились, что его в образцовом состоянии поддерживает один человек по имени Валера. В «Фулхэме» же 48 специалистов за полем следят, а результат тот же. На память о Литве остались ярмарки. В Вильнюс приезжают фермеры и раскладывают товар. Такого вкусного деревенского кваса я еще нигде не пробовал! Кухня у литовцев интересная. Мне очень нравился холодный борщ. Я тоже люблю готовить, считаю, что неплохо получается.
— В вашей биографии была сочинская «Жемчужина». Для южного человека вполне подходящий вариант.
— Лучше и не вспоминать. В дебютном матче с «Краснодаром» угораздило получить сразу две травмы – надрыв икроножной мышцы и перелом носа. Так в 19 лет прошло мое крещение в первом дивизионе. Спасибо Максиму Деменко, который на правах старшего товарища мне во всем помогал. Затем в Сочи сменился тренер, пришел Черчесов и сказал, что на меня не рассчитывает.
— Что было дальше?
— Возник вариант играть за Нижний Новгород. В аэропорту подписал контракт, но вскоре вдруг выяснилось, что он не зарегистрирован в РФС. А до старта сезона всего неделя! В конце концов трудоустроился в костромском «Спартаке». Мы, кстати, могли пробиться в ФНЛ, но уступили «Петротресту». В составе костромичей меня и заметил Дмитрий Анатольевич Аленичев.
— Знаю, как это произошло. Главный тренер «Арсенала» приехал на матч «Локомотив-2» — «Спартак» Кострома просматривать Антона Крючкова, а присмотрел еще и Андрея Ляха.
— Неплохо сыграл в тот день, на мне соперник заработал удаление. Потом Дмитрий Анатольевич позвонил, предложил встретиться в Москве. Как я мог отказать такому человеку? Он заряжен позитивной энергией и стремится передать ее нам, пытается привить дух победителей. Что еще важно, Аленичев – человек без фальши.
— Что раньше знали о Туле?
— Слышал, что здесь бразильцы играли. От отца знал, что в Туле хороший стадион. Теперь могу сказать, что Центральный – это мини-Лужники, «Желдормаш», где у нас база, — мини-Сан-Сиро. Ну и, конечно, вспоминаются Лев Толстой с Ясной Поляной.
— Читали Толстого?
— А как же! У меня пятерка по литературе была. «Войну и мир» прочитал, только там, где по-французски, пробежал глазами. Меня нельзя заставить делать то, что мне неинтересно. Я и «Тихий Дон» Шолохова осилил, и Достоевского читал. Последняя моя книга – автобиография великого теннисиста Андрэ Агасси. Ее Макс Лепский, наш «ботаник», посоветовал (смеется).
— Андрей, кем больше себя чувствуете – ростовчанином или столичным жителем?
— Больше по времени живу в Москве, но в Ростове-на-Дону я родился, впитал его особую ауру, так что скорее ростовчанин. Понимаете, юг есть юг. Вот ты выходишь из дома и уже чувствуешь напряжение предстоящего матча двор на двор. Проигрывать не принято, и люди заводятся с первых минут. После таких заруб иногда доходило до рукопашной. Самое главное здесь – не уступить, показать свою силу.
— Ваш старший брат тоже мог стать профессиональным футболистом.
— Станислав старше меня на восемь лет. Играл, подавал надежды, был капитаном молодежной команды «Ростсельмаша». Но получил травму и решил закончить с футболом. Сейчас брат занят в строительном бизнесе, но меня всегда поддерживает, следит за моей игрой. Стас был первым, кто позвонил после неудачного матча с «Торпедо», подбодрил. Звонил и дядя Вагиз посоветовал не вешать нос.
— С Вагизом Назировичем часто общаетесь?
— Мы любим собираться в семейном кругу, и тогда дядя Вагиз рассказывает одну историю за другой. Наприемр, как ЦСКА отправил его во львовские СКА-«Карпаты», как он на Украине служил в танковой армии. После всех этих приключений в 1986-м дядя вернулся к Бескову в «Спартак» и летом того года забил киевскому «Динамо» со штрафного. Красно-белые выиграли у самого принципиального соперника — 1:0.
— Возвращаясь к игре в Раменском, вас сильно мучают ошибки, поражения?
— Раньше да, сильно переживал. Но теперь справился с этим. После матча анализирую свои действия, вношу коррективы. В плане психологии отец хорошо поработал со мной, да и сам я перечитал немало литературы по спортивной психологии. Есть несколько типов футболистов, например, такой – игрок с большими амбициями и большим страхом перед неудачами.
— Себя к какому типу относите?
— Я амбициозен, но страх перед возможными ошибками надо мной не довлеет. Другое дело, что не всегда получается соответствовать высоким устремлениям. Всему свое время.
Хочу перенять западную психологию. Сыграли матч – забыли, чтобы готовиться к новой игре и настраиваться на нее, как на последний бой.
— И еще раз об игре с «Торпедо»: у вас был неплохой шанс открыть счет.
— Хорошо обыгрался с партнером, по-моему, это был Кузнецов, продвинулся по центру и уже видел мяч в сетке. Но «убил крота» – зацепил ногой за газон, поэтому удар и не получился.
— Зато в Оренбурге все здорово получилось, ваш гол «Газовику» стал переломным в тяжелой игре.
— Мы проигрывали с разницей в два мяча, в такой ситуации кто-то должен был взять инициативу на себя. Тут еще специфика моей позиции, на которой крайне нежелательно терять мяч. Оказавшись на линии штрафной, подумал, что нужен какой-то нестандартный ход. Ударил в ближний угол с носка, пыром, как говорят во дворе, чего вратарь соперников не ожидал.
Гол «Шиннику» — это напоминание об отце, который работал в Ярославле, но с ним расстались не очень хорошо. Вообще у меня нередко возникают голевые моменты. С «Нефтехимиком» попал в штангу, с «Балтикой» упустил два шанса.
— Предстоящий матч «Арсенал» — «Мордовия» едва ли не главное событие осени.
— Будет тяжелейшая игра, битва за шесть очков. Уверен, никто не сможет упрекнуть нас за низкую самоотдачу. Дмитрий Анатольевич всегда требует полностью отдаваться игре. Так, чтобы после матча без сил упасть в свое кресло в раздевалке.
— В «Арсенале» вы второй сезон. Что считаете самым важным за прошедшее время?
— То, какого прогресса мы добились. Судите сами, еще пару лет назад некоторые из нас играли по КФК, а теперь мы одни из лучших в первом дивизионе. Это говорит о многом. «Арсенал» сделал два больших шага вперед. Не могу не сказать о наших болельщиках. Атмосфера в Туле классная! Между прочим, получив четвертую желтую карточку, был вынужден пропустить домашний матч с «Ротором» и вместе с Сашей Крючковым сидел на фан-секторе.
— И как ощущения?
— Если коротко, эти парни не такие как остальные болельщики. У них своя специфика, энергетика там потрясающая. Хочу только напомнить фанатам, чтобы были с нами не только в радостные минуты, но и тогда, когда у команды не все получается».
