Прапраправнук графа Алексея Григорьевича Бобринского 75-летний гражданин Чили Алексей Брагин-Бобринский прибыл в свое родовое имение в Богородицк, чтобы навсегда остаться здесь, в Тульской области на родине предков. В планах потомка Екатерины Великой работать в сфере туризма и помогать музею-усадьбе развиваться. Так совпало, что музей вышел во второй круг федерального конкурса «Россия 10». О годах в эмиграции, воспоминаниях семьи и возвращению на родину Брагин-Бобринский рассказал во время прогулки по усадьбе корреспонденту ИА «Тульская пресса» Татьяне Елагиной.
– Здесь было всего больше, летние беседки, флигель, на той стороне круга – башня. Мой дядя, брат моей матери, Юлии Владимировны, выкопал туннель до пруда, – уверенно показывает пожилой, но крепкий мужчина в брюках, коричневых ботинках, аккуратной рубашке и довольно теплой для июля куртке. – Они много ездили на лошадях, играли в теннис, это было для них большим развлечением. Мама тоже любила ездить на лошадях.
Вот здесь располагалась пожарная команда, и когда дежурный бил на колокольне тревогу, экипаж отправлялся тушить, и мама любила за ними гнаться.
– Вы чувствуете связь с домом? – спрашиваю я моего рассказчика.
– Да, конечно. Тут думаешь, что какие-то из деревьев знали мою мать, или, например, посмотрю на пруды, и вспомнится, что мама рассказывала. Маме было 12 лет, когда они уехали отсюда, – отвечает мне Алексей Брагин-Бобринский.
Он действительно происходит из графского рода Бобринских. Его мать – Юлия Владимировна, по прямой линии восходит к против закона рожденному сыну Великой императрицы Екатерины II и графа Орлова, Алексею Григорьевичу Бобринскому.
В конце 20-ых годов отец моего собеседника Валериан Брагин — представитель известного поморского рода Брагиных эмигрировал, сначала в Парагвай, сражаясь рука об руку с генералом Беляевым за права индейцев, затем перебрался в Аргентину, откуда потом уже с женой Юлией Бобринской отправился в Чили. Именно там на свет появился мальчик Алексей, который, как сам утверждает наш герой, принялся создавать родителям проблемы.
Алексей Брагин-Бобринский, как и его брат Петр, получили в США высшее образование, отучившись в летном училище.
– Алексей Валерианович, как вы узнали о своем дворянском происхождении?
– Впервые о семье мне рассказала мама. Вообще, у нее был талант делать это очень неинтересно (улыбается). Я точно не помню, как мне впервые об этом рассказали, но точно помню, что это было в нашем доме в Чили.
Я помню, что была фотография дома, мы никогда не называли его дворцом, мы называли его домом. Фотография висела у нас в салоне, – вспоминает Алексей Бобринский. – Я об этом узнал, когда один художник подарил маме герб. А папа позже объяснил, что у меня царская кровь, и это очень меня испугало, потому что я думал, что это болезнь. (смеется). Но папа сказал мне, не беспокойся, это нестрашно. Больше интереса у меня не было.
Мама Алексея Валериановича досконально знала всю родословную Бобринских и могла, демонстрируя сыну фотографии из маленького альбомчика, долго и утомительно рассказывать про дедушек и прадедушек. К слову, мальчика больше занимала Гражданская война.
На протяжении всей нашей прогулки по усадьбе Бобринских, было слышно, как по-особенному граф относится к коммунистическому режиму, как он желал всю свою жизнь приехать в Россию, называя теперь это детской мечтой.
Возможность ее осуществльения появилась в 1991 году с падением Советского союза.
– Я не мог приехать сразу после того, как развалился Советский союз. Было сложно по экономическим причинам, ведь нужно было работать, а ехать в неизвестность было бы непрактично.
Потомок Великой императрицы активно отзывается на участия во всевозможных конференциях, где читает доклады о жизни русской эмиграции, о своих близких.
Впервые в Россию Брагин-Бобринский приехал в апреле прошлого года для выступления на конференции, посвященной 250-летию Бобринских. В мероприятии также принял участие приехавший из столицы племянник Алексей Николаевич. В октябре граф приглашен читать в усадьбу Ясная Поляна, к Толстым, предки которых были очень дружны с его семьей.
– Я собираюсь работать в сфере развития туризма, – говорит о планах Алексей. – У меня была в свое время пара маленьких туристических компаний, опыт имеется, и как писать брошюры по-английски я знаю. Покамест я мало чего сделал, но главным образом, нужно встать здесь на ноги. Тем не менее, я знаю уже довольно много людей и хочу начать переговоры, чтобы понять, что можно сделать.
Мы гуляли парку, в котором когда-то умещались каскады прудов, гроты и пещеры, считавшиеся «чудом здешних мест». Теперь слишком многое оказалось утрачено. Мы шли довольно медленно, иногда останавливаясь, чтобы обсудить ту или иную деталь «экстерьера» летнего дома.
– Местные говорят, будто эта сосна выросла за ночь, когда умер мой дедушка. Вот такая местная легенда, – показывает Алексея Валериановича на высокую, раскидистую сосну перед фасадом Дворца и тут же добавляет, что стоим мы именно с такого ракурса, с какого была сделана та самая фотография, что висела в их семейном доме в Чили.
Великая отечественная война навсегда забрала с собой в историю первозданный вид усадьбы графа Бобринского.
– Я не раз гулял здесь по Интернету через планету Google. Смотрю – пруд. О! А это Богородицк! Когда я увидал, что здесь все более-менее осталось, как было, я стал изучать тщательнее и нашел музей. Мне понравилось, что тут делают, и я решил написать письмо руководству. Подписался Алексей Брагин, и они сразу ответили, началась переписка.
Стал накрапывать дождь, и мы направились ко Дворцу.
– Музей – это часть культурного моста между дореволюционным временем и теперешней Россией, – говорит по дороге в дом Алексей Валерианович. – А русская культура, не только этот дом, но и Ясная Поляна и другие усадьбы. Они помогают в воспитании и культурном развитии нашего народа.
– Безусловно, поможет. И довольно много людей участвует, голосует. Я голосую каждый день.
Алексей Валерианович устроил мне настоящую экскурсию. На первом этаже Дворца размещена целая галерея старых фотографий, на которых мой рассказчик иногда узнавал родные лица.
– Вот на этом снимке, кажется, запечатлен самолет. Я права? – спрашиваю его. – Много было летчиков в вашей семье. Так оно и есть, подтверждает Брагин-Бобринский и рассказывает историю этой фотографии, датированной 1911 или 12 годом.
– А это тетя Варя, Варвара, по крайней мере, я ее так знаю, – показывает на крупную женщину лет 50. – Она была очень богатой дамой. Во время Первой мировой войны, она сорганизовала поезд и перевозила раненных.
Мне показали еще много фотографий, а я между делом интересуюсь, как отнеслись к переезду близкие графа.
– Пока не переехал, я никому ничего не рассказывал. И покамест я не видал большого интереса. Одни мои хорошие друзья помешаны против Путина. А я в полемику никогда не лезу, но один человек или даже Москва – это не Россия.
У дома Бобринских теперь новая жизнь: помимо выставочной деятельности музей стал местом для бракосочетаний. Едва успевая уворачиваться от друзей и родственников брачующихся, уклоняясь от объективов свадебных фотографов, мы поднялись на второй этаж и попали в комнату, которая сейчас называется «Дамская гостиная».
В это сложно поверить, но граф уверенно заявляет, будто эта зала была отдана дяде Грише, брату матери, а дальше через просторный салон, где, детям позволялось играть и более того иметь беспорядок, шли другие комнаты, одна из которых являлась как раз спальней материи моего собеседника и двух ее сестер Натальи и Софьи.
– Что такое русская душа? – спросила я Алексея Валериановича на ступеньках дворца. – Вы кем себя ощущаете?
–Я всегда считал Россию своей Родиной, и да, я считаю себя исключительно русским. Я сказал бы, что русской души больше нигде нет.
– Изменился ли народ?
– Есть перемены. Русский народ теперешнего времени – другой, он отличается от народа дореволюционной России. Это не хорошо и не плохо, это просто заметно. Люди стали более закрыты, менее доверчивы, я думаю, это Советское наследие.
К сожалению, в свое родовое гнездо граф прибыл в строгом одиночестве, с супругой англичанкой Алексей Валерианович был вынужден развестись, детей в браке они так и не нажили, общение с братом Петром практически сошло на нет. А родные племянники, дети Петра Валериановича, знают ли они о своем высоком происхождении?
– Я уверен, что да, – утверждает граф. – Мое впечатление, что они не особенно хотят побывать в России, они полностью американизированы.
Сейчас Алексей погружен в работу над мемуарами о своей семье, и главным образом все его труды устремлены на описание гражданской войны, в которой активное участие принял отец Валериан Брагин.
Музей-усадьба графа Бобринского сейчас весьма яркая туристическая метка, которая рождает интерес не только у туристов, но также притягивает многочисленных потомков рода Бобринских. Накануне в Богородицк с группой туристов приехала двоюродная сестра Брагина-Бобринского Теодора Бобринская из США и кузен Николай Греков из Франции.