После спектакля мы пообщались с руководителем театра и исполнителем главной роли в спектакле «Москва-Петушки» Алексеем Басовым. Поговорить планировали несколько минут о задумке автора и планах КДТ на сезон, но, как и у Ерофеева, беседа получилась о вещах более глобальных и глубоких: почему в театральной тусовке недолюбливают Тулу и как сделать её по-настоящему туристическим центром.
Про опьянение души
«Хорошо играют актёры! — тихо говорит своему спутнику дама в зрительном зале во время антракта. — Но сама тема… Алкоголь этот, мат.. Неприятно мне на это смотреть. Не моё. И спрашивает о чём он всё время? Выпить ему или не выпить. Хотелось бы более серьёзных тем».
Впрочем, тех, кто знал, на что пришёл, и успел осознать весь многоуровневый подтекст произведения в зале всё же больше. Сам же Алексей Басов тоже не считает, что «более серьёзных тем» в спектакле не затронуто, и на наш вопрос, почему решил поставить на сцене знаменитую поэму Ерофеева, говорит просто: «Да это прямо про нас! Про всех нас».
Из описания к спектаклю:
«Было это давно, и с тех пор многое — почти все — изменилось… да ничего не изменилось, и буквально вчера человек… а он человек вообще, если разговаривает с ангелами?… так вот, он сел в электричку и отправился в рай… ну какой рай, помилуйте, всем известно, что электричка шла до станции Петушки… На самом деле в этой истории нет никакой определенности. Единственное, что можно утверждать — если вы отправитесь в это путешествие, у вас определенно есть шанс совершить некое душевное движение, пусть это будет даже движение огорченной души».
— «Москва-Петушки», на мой взгляд, произведение о мечте. О мечте недосягаемой, — говорит Алексей Басов. — Ведь Петушки — это не конкретная станция назначения, хотя сам Ерофеев там, действительно, жил. Это про то, что всё не так в жизни. Как у Высоцкого, знаете? «Да и в церкви всё не так, всё не так, ребята». Конечно, это в какой-то степени пародия. Там не алкоголе дело, хотя почему-то большинство считает, что «Москва-Петушки» — это алкогольная поэма. Здесь, скорее, про опьянение души, про окосение души. И мы все какие-то немножко окосевшие. И тот абсурд, что городит Черноусов (один из героев поэмы — Прим.авт.), он везде в нашей жизни. Мы часто, извините за выражение, говорим о какой-то фигне, обещаем все друг другу светлое завтра, но «кто сказал, что наше послезавтра будет лучше, чем наше позавчера».
В какой-то степени это мрачное произведение, конечно. Очень важный элемент в спектакле — это ангелы, с которыми разговаривает главный герой. А окружают нас, в основном, м…ки, и это норма, к сожалению. Потому что мы не улыбаемся по-настоящему, не любим друг друга, только делаем вид. А Веничка во всём этом существует, и он хочет сбежать в какие-то «райские Петушки», в которые и сбежать-то невозможно, только если… после смерти.
О значимости площадки
— Спектакль сколько играется, столько и добавляется, потому что, как сказал Пётр Фоменко, «Спектакль — это корабль одноразового использования».
От площадки зависит многое всё-таки. Некоторые свои спектакли, «Любку», «Пиковую даму», мы играли на огромных площадках с залом мест на 800. И в большом зале спектакль оживает совершенно по-другому, появляется воздух, другая энергетика, то, чего нет здесь. Однако и пропадает то, что есть здесь. Получаются абсолютно два разных спектакля, хотя актеры одни и те же. И мне интересно смотреть, как актёры перестраиваются на огромную площадку. Кстати, этот процесс не такой сложный, чем перестроиться обратно на нашу родную, маленькую площадку. Это почему-то труднее, хоть спектакль делался конкретно под этот зал.
Мы театр не государственный, спонсоров у нас нет. Транспорт нанимать не можем, поэтому все декорации должны помещаться в легковую машину Peugeout и отсюда, в том числе, такая лаконичность на сцене.
О тяжести Тулы
— К нам приходят люди, не только туляки, но и гости из Москвы и из Питера, и мы очень благодарны своим зрителям, но Тула — тяжёлый город, и тяжесть эта везде. Пыльные улицы, пыльные дома и прохожие. Да, сделали набережную, улицу пешеходную, но город — это ведь не только это. Меценатов найти практически невозможно. Да и вот возле театра клали ступеньки, вы посмотрите на них. Колледж культуры заплатил рабочим деньги, они пришли сделали ступеньки, а через месяц плитка поплыла. И так везде.
Со времён Булгакова мало что изменилось, разруха всё так же в головах. Когда мы уже перестанем бычки на улице бросать? И люди.. идёшь по улице, все так смотрят друг на друга недоверчиво: шпион не шпион — подозрительные взгляды. Нам легче поставить забор, чем убрать мусор. Люди в этом живут, и это воспитывает их вкусы, к сожалению.
И ещё: не любопытство, не желание. Какие основные отговорки: «транспорт не ходит», «устал после работы вечером, куда я пойду». Может быть, ещё экономическая ситуация, я же понимаю, мы сейчас настолько все загнаны. Как сказал Пётр Наумович Фоменко опять же: с нас сняли идеологический намордник, но надели намордник денежный, и я даже не знаю, что лучше.
О том, куда идти туристу
— Мы уже десять лет просим нам помочь с помещением. Но в итоге предлагают либо совсем непригодные помещения, где потолки 2 метра, а у меня два самых высоких артиста по 1,80 м. И с ремонтом та же история.
Мы же хотим стать туристическим городом. Но куда идёт турист, когда приезжает в город? Не только же в ресторан или в гостиницу, ну прогуляется он по кремлю, съездит в Ясную Поляну и всё? Нет, вечером он идёт в театр, в цирк, в филармонию. Это тоже туризм. Мы просили, чтобы нам выделили помещение на той же Металлистов, но безуспешно.
Раньше мы шагали под коммунистическими лозунгами, а теперь под капиталистическими, все говорят, что надо зарабатывать деньги, но не надо сравнивать театр и банк.
О непрофессионалах и будущем театра
— Есть у нас и спектакли, которые очень хочется, но пока не удалось поставить. Например, «Пер Гюнт» Генрика Ибсена — это очень густонаселённая пьеса. Актёрам надо платить, а зал у нас только на 45 мест, и пока нам сложно это сделать. Я понимаю, почему у нас так мало профессионалов и так много самодеятельности — последней не надо платить. А профессионалам надо. Есть у нас «Октава», молодёжный центр «Родина», где что-то развивают, все хотят быть певцами, танцорами, а профессионалов-то нет. И об этом говорят уже многие актёры и руководители театральных студий, которые задумываются о будущем, о том, кто будет играть на сцене через несколько лет. Талант — это хорошо, но его надо развивать.
Вы же не пойдёте к человеку лечить зубки только потому, что он любит посверлить? И самовыражается так. Вы же хотите пойти к профессионалу, а их тоже мало. В основном, это те, кто любит посверлить. У нас почему-то общество сейчас непрофессиональное и не хочет таким становиться. Это и есть историю Пер Гюнта, и Ефрофеев тоже писал про это. Главный вопрос: а кто я?
Пер Гюнт в финале, где он уже старик и он садится и раздербанивает луковицу по слоям и говорит: «Это я богатый человек», а это я тот-то, а в итоге сердцевины нет. И непонятно, где он сам.
О чувствах после спектакля «Москва-Петушки»
— С позитивчиком явно отсюда не уйдёшь. Тем очень много в спектакле… Мне бы хотелось, чтобы зритель ушёл с нашего спектакля с чувством сострадания к ближнему. Кто-то из критиков говорит, что эта поэма — антихристианская, но я считаю, что это очень христианская история. Божественная — это точно.
Здесь же поднимается, по большому счёту, не вопрос взаимоотношения человека с человеком, хотя это тоже есть, а его отношение с Богом, это исповедь главного героя. И это очень русская история, на грани юродства, а все мы немножко юродивые или как у Ерофеева: «все мы немножко пьяны», да? Кто-то выпил больше, кто-то меньше, на кого как действует…
О премьере
— 4 мая выпустим спектакль «Маленькие трагедии» Пушкина. Мы очень долго его делали, несколько раз переносили премьеру, чтобы не выпускать полуфабрикат. В спектакле будет несколько трагедий: «Пир во время чумы», «Моцарт и Сальери», «Дон Гуан». А потом добавим и другие трагедии и, возможно, будем их чередовать, и каждый раз это будут разные истории.
Сейчас по большей части предлагаю я, что мне интересно поставить на нашей сцене, но спектакль сочиняем все вместе — это очень важно, когда в этом принимает участие вся труппа.
P.S.
«Тульская пресса» надеется, что в Год театра просьбы Алексея Александровича и его труппы будут услышаны, и талантливый и трудолюбивый коллектив, наконец, получит подходящую площадку, где сможет реализовывать все смелые задумки, повышать и дальше культурный уровень наших горожан и привлекать в Тулу всё больше и больше умной и заинтересованной публики.