Двери культурного пространства «Типография» распахнулись для немногочисленной аудитории «Откровенного разговора» с психологом Анной Домченко. В анонсе к мероприятию сообщалось, что речь пойдет о темах, затрагивающих жизнь города, а также о необходимости психолога. Но все пошло не совсем по заданному направлению. О психологах поговорили, а вот о Туле все позабыли.
Мероприятие изначально претендовало на полезный диалог между ведущим Дмитрием Литвиновым и подкованным психологом Анной Домченко. Этот разговор должен был пойти на пользу гостям, а на деле получился перекрестный обмен колкостями и оправданиями.
Но обо всем по порядку.
Анна Домченко – психолог с пятнадцатилетним стажем. Окончила Дальневосточный Федеральный университет, специальность практический психолог, с правом преподавания. Последние пять лет сосредоточена на вопросах семьи и семейного благополучия. Консультирует порядка 100 человек в месяц. Помимо деятельности психолога, работой также считает материнство и супружество. Планирует запустить проект в Тульской, Ярославской и Воронежской области под названием «Честный разговор», пропагандирующий институт брака и семейное благополучие.
Слова о семейном благополучии, о пропаганде семейных ценностей неожиданно пробудили в Дмитрии безапелляционного журналиста. С этого момента разговор перестал быть полезным, хотя и до этого пятиминутную беседу нельзя было назвать кладезем знаний. Диалог стал походить на охоту кошки за мышью, и мышью здесь был отнюдь не журналист.
Дмитрия явно озадачила цель психолога в содействии создания семей, ему был не совсем понятен мотив.
«В семье жить круто, кайфово, хорошо жить парой. Люди для этого и созданы, растить детей в полной семье. На мой взгляд есть всего три смысла жизни: 1) Оставить после себя потомство. 2) Прирастить науку. 3) Прирастить искусство. Если ты не делаешь ничего для науки и искусства, то ты должен оставить после себя хотя бы потомство» — считает Анна Домченко.
Первый пункт для журналиста был подобен красной тряпке для быка.
Дмитрий: Это спорные вещи. Зачем оставлять потомство, кто-то может сказать? Это очевидный и элементарный вопрос. Сколько лет люди живут без детей и абсолютно счастливо и не особо делая что-то для науки. Что такое оставить после себя? Почему у человека должна быть эта цель?»
Анна: «Ты просто белковая масса. Ты родилась белковой массой и ничего после себя не оставила и обратно ушла в гумус. Тебя все устраивает? Меня нет».
Дмитрий: «Абсолютно. Но я ведь не хожу и не пропагандирую это в «Честном разговоре» на аудиторию, не создаю благотворительные фонды. Я никому это не навязываю, а у тебя есть этот момент навязывания и пропаганды своего взгляда. Мне комфортно никому ничего не навязывать и не говорить. То, как я живу, я никому это не желаю, не рассказываю, просто проживаю эту жизнь. Ты посчитала себя возможным говорить о своих жизненных принципах не широкую аудиторию».
Анна: «Это не навязывание, Дим, это щедрость душевная. Надо быть щедрой и отдавать людям то, что знаешь ты».
И после этой небольшой словесной перепалки утвердились роли: Дмитрий – хищник, а Анна – жертва. А ведь начиналось все вполне доброжелательно, но с каждым вопросом в воздухе просто нагнеталась атмосфера напряженности. Ведущий ставил под сомнения практически каждое утверждения психолога, как бы дискредитируя его как специалиста.
«Ты веришь в существование души?», — Дмитрий.
«Конечно» — Анна.
«А можешь дать определение, что это такое?» — Дмитрий
«Нет», — Анна.
Дмитрий оказался ярым приверженцем агностицизма, не верующего в то, чего он не видел, подводя все к тому, что с латинского корень «психо» означает слово душа. Таким образом, журналист вплотную подошел к науке психология, к сущности предмета и цели его изучения. Тут то и начались проблемы.
Дмитрий: «Какова наукообразность этого предмета? Здесь есть признаки, за которые мы называем знание наукой, то бишь: законы, закономерности, правила? Что-то такое есть?»
Анна: «Конечно. Давай возьмем отправную точку: почему так получилось, что должны быть психологи?»
Дмитрий: «Нет, нет, давайте сейчас о наукообразности, есть признаки науки? Перечисли несколько».
Этим вопросом журналист явно ввел в ступор психолога с пятнадцатилетним стажем; увидев непонимание со стороны собеседника, он подстегнул его фразой: «Ну вы же человек с базовым образованием». На минутку создалось ощущение, будто бы «Типография» превратилась в обычную школу, учитель спрашивает домашнее задание у ученика, а тот в свою очередь не готов. Ученик пытается оттянуть время, переспрашивая вопрос: «Ты хочешь, чтобы мы перечислили законы о психологии, которые есть?» Было забавно наблюдать за смятением Анны и разочарованием Дмитрия.
Когда Анна попыталась реабилитироваться, приведя в пример подход ученого Павлова, Дмитрий и тут показал свою подкованность в данном вопросе, парируя: «Павлов ненавидел психологов и психологом не являлся. Это физиолог!» Картина маслом. На лицах немногочисленной аудитории читалось полное непонимание происходящей ситуации. Люди пришли послушать что-то действительно полезное и интересное. Да, было весьма забавно наблюдать за спором между оппонентами, но, в то же время, никакой пользы от разговора не было. Создавалось впечатление, будто Дмитрий разбирается в психологии больше, чем дипломированный специалист. Но вполне возможно, такое ощущение возникло из-за напора и скептицизма журналиста.
Усыпляя бдительность ведущего и уводя от первоначальных вопросов, Анна начала рассказывать о разновидности психологов. Как оказалось, в России неверно трактуют значение профессии психолог.
Анна: «На Западе консультируют только психотерапевты, психолог в свою очередь, сидит в институте и пишет книжки. В России психолог — это кто угодно. Вот в чем проблема, у нас психологами называют кого угодно, начиная от коучеров, HR».
Дмитрий: «И правильно делают. Я тоже вчера был психологом для своих друзей, с которыми мы сидели в дорогом ресторане».
Анна: «Если ты прибухивал, это не значит, что ты психолог».
Эта фраза оживила всех присутствующих. Все понимали, что становятся свидетелями просто бессмысленного разговора. К концу беседы Анну начали явно раздражать намеки Дмитрия касающиеся отсутствия у нее профессионального образования. Бросив такую фразу, как: «Есть у меня знакомые психиатры, врачи серьезные, с образованием, со степенью…».
Дмитрий поставил под сомнение образование Анны и вызвал ответную реакцию:
«Ты каждый раз повторяешь «Врачи серьезные, с образованием», а я в ВУЗ просто учебники носила, да, пять лет? Или у меня какая-то не такая синяя корочка как у этих людей? У них она синее? У меня такое же мышление человека с высшим образованием, который очень долго учился тому, чтобы наблюдать за людьми».
Проскользнула шутка в сторону Дмитрия от Анны при фразе: «Есть у меня знакомые врачи – психиатры…»
Анна: «Я бы это не афишировала на твоем месте».
Пообщавшись с Анной наедине, складывается совершенно иное представление о ней, как о специалисте. Она кажется вполне подкованной, знающей свое дело. Кто знает, может напор Дмитрий сбил ее столку и впечатление оказалось ложным.
Выжимки из беседы с корреспондентом «Тульской прессы»:
— В чём суть этого откровенного разговора? В анонсе была заявлена несколько другая тема беседы.
Все выросло из спора с Дмитрием в социальных сетях. Он считал, что психологи, цыганки и маги – это одно и то же. Естественно, я как дипломированный человек в этой профессии, предложила Дмитрию разобраться в этой теме.
— Вам не показалось, что вас дискредитировали как специалиста?
Нет. Это Димина профессия, его методика. Меня это нисколько не смущает. Если ты уверен, что ты делаешь что-то хорошее в своей жизни, ты видишь востребованность того, чем занимаешься и результат, то скептическое мнение человека, никак на тебя не влияет. Что значит один скептик Дима по сравнению с тем, что от сотни человек в месяц я получаю благодарности.
— В беседе была озвучена такая фраза, что вы не приверженец манипуляций. Но в какой-то степени психолог манипулятор, настраивая на что-то, возможно внушая.
Если психолог манипулятор, то это плохой психолог. От него нужно уходить и искать другого специалиста. Манипуляция – это принятие решения и навязывание этого решения.
[В ходе беседы стало ясно, что Анна противник всякого рода самодеятельности, т.е. коучинга. Но во время интервью выяснилось, что муж получил образование коуча, закончил престижный институт.]
— Парадоксальная ситуация, вы противник коучинга, но ваш муж является коучем?
Муж не пытается на этом зарабатывать. Он закончил именно это образование для того, чтобы лучше меня понимать, чтобы быть наставником для своих детей, для меня он наставник, потому что он опытнее меня, старше. Это наш созидательный процесс, мы обогащаем друг друга.
— Как вы оцениваете эффективность своей работы? По числу тех, кто больше к вам не вернулся или тех, кто продолжает к вам ходить?
Я со всеми держу связь, практически все они со мной общаются, делятся своими успехами. Ко мне периодически приходят письма от благодарных мужей и даже на счету PayPal какие-то зачисления, с подписью «От благодарного Алексея, жена стала просто супер».
— Сколько человек к вам ходит? Ведете ли клиентскую базу?
Честно, я не веду базу. Сейчас начала задумываться о помощнице. Каждый месяц я консультирую от 70 до 100 человек. Консультация длится 90 минут, при этом с клиентом работаю не чаще одного раза в неделю. Человек лечится не на приеме, человек исцеляется, когда опыт полученный на консультации преломляется с жизненной ситуацией. Поэтому ему нужно уйти на 7-10 дней, опробовать то, что я ему дала.
———————————————————————————————————————————————
«Откровенный разговор» превратился в полнейший цирк: слабые и неубедительные аргументы психолога касаемо своей специализации; уличение журналистом психолога в его некомпетентности; попытка превратить специалиста в пациента с помощью теста из интернета. Не все мероприятия бывают успешными, и эти дебаты прямое тому доказательство.
Автор фото и текста: Люсинэ Малхасян