Уже несколько месяцев добрая половина новостей отдана теме медицины — в условиях пандемии коронавируса внимание к врачам приковано как никогда сильно. Однако, с прогнозами, статистикой и регулярных сообщениях о новых вакцинах мы забываем о тех, кто работает на передовой. Корреспондент «Тульской прессы» побывал на этой самой передовой и проверил, каково приходится фельдшерам скорой помощи.
Осознанный выбор
Встреча с фельдшером выездной бригады высшей категории Центра медицины катастроф Светланой Казариной назначена на 8 утра. Место — Центральная подстанция на Пушкинском проезде. По дороге звоню Светлане несколько раз — ответа нет, прибыв на подстанцию неловко мнусь у центрального входа — двери закрыты, через ворота туда-сюда снуют занятые 24/7 медики — отвлекать неудобно. За месяц с небольшим удаленной работы журналистская хватка слабнет, но ровно в 8 все же решаюсь зайти «с тыла»: со стороны двора, где стоят гаражи со «скорыми».
Перед входом в Центр надеваю маску, как и требует объявление на двери, внутри нахожу сотрудника с добрыми глазами и спрашиваю, здесь ли Казарина. Всегда казавшиеся «сухими» медики скорой помощи на деле невероятно приветливы и радушны: Светлану я ждала за чашкой кофе на небольшой чистой кухне. Вокруг большого стола стоят удобные стулья, рядом — диван, у стены — два холодильника и гарнитур. Светлана и ее коллега Юлия – второй фельдшер бригады —уговаривают позавтракать.
За кофе и сытной домашней пиццей узнаю, что Юлия не просто коллега, но еще и ученица Светланы.
Светлана (С): К нам приходят студенты из колледжа, из политехнического университета, некоторые приходят сюда подработать и получить навыки. В месяц около 30 человек, и это не считая студентов вуза. Есть ребята, которые хотят здесь остаться, кто-то линейным доктором, кто-то травматологом, анестезиологом, реаниматологом. Юлия, наверное, исключение, потому что пришла к нам не из вуза, а после долгого перерыва практики на «скорой».
— Когда вы начали работать вместе?
С: В июне будет уже год. Перед тем, как Юлия пришла в мою бригаду, меня вызвал главный фельдшер и предупредил, что придет человек, который долгое время не работал по этой специальности, его нужно обучить для самостоятельной работы первого фельдшера в отдельной бригаде.
— Было ли первое время страшно или непривычно?
Юлия (Ю): Да, конечно. До переезда в Тулу я работала на «скорой» в небольшой деревне, да и то недолго. После нас сократили и перевели в стационар. Затем я работала пять лет в психиатрии, а это вообще разные истории.
В Туле, вообще в России, все иначе — даже препараты другие, поэтому пришлось учить все с нуля. Но когда в наставники мне давали Светлану Владимировну, сказали, что она лучшая. Первое впечатление было неоднозначным, она показалась мне крайне строгой, но я была наслышана о ее опыте и знаниях, и это было главным. Меня не пугала строгость, мне нужен был опыт.
Плюс, я уже давно не студентка, был период привыкания, но сейчас она не только коллега и наставник, но и подруга, и сестра, и мама — все в одном. Такие отношения встречаются редко.
— Сколько времени понадобилось на адаптацию, когда пришла уверенность в работе?
Ю: Всегда чему-то учишься, люди индивидуальны. Это качается и симптомов, и реакции на препараты, не все прописано в карте. Благо, рядом есть старший фельдшер, который всегда придет на помощь.
— Бывает такое, когда сразу видно, что новичку не подойдет работа?
С: Да, случается и так. Но эти ребята, придя к нам, сами понимают, что не смогут работать на скорой помощи. Во-первых, это ночи: нагрузка большая, вызовов много — многие пугаются, но есть хваткие ребята, которые сразу стараются научиться. Они остаются, работают с нами, некоторые уже самостоятельно.
Сейчас с Юлией у нас тандем, настоящая команда, и мы понимаем друг друга с полуслова, она одна из таких учеников — любопытная, хваткая.
Сама Светлана работает фельдшером больше 30 лет.
«Осознанный выбор мной был сделан в детстве, еще когда я была школьницей: в моем доме жила бабушка с бронхиальной астмой, и к ней очень часто приезжала «скорая», не раз я видела, как ей оказывают помощь прямо во дворе, и мне очень нравилась работа медиков. Однажды я набралась смелости, подошла и спросила, как называется эта профессия. И медик мне ответил «я фельдшер скорой помощи». И с тех пор я знала, что буду фельдшером. После школы я закончила Тульский медицинский колледж, тогда он назывался медицинским училищем, и пришла на «скорую»
С тех пор Казарина смогла сохранить не только оптимизм и желание по-настоящему заботиться о людях, воспитать десятки специалистов, но и создать крепкую семью.
Поддержка во всем
— И как относится к такому графику работы ваша семья?
— У меня большая семья, и все домашние уже привыкли, что я провожу на работе много времени, да, ругаются иногда, говорят, что надо беречься в сложившейся ситуации. Но я так не думаю, я считаю, что я сейчас нужна людям, поэтому сколько есть возможность находиться здесь — я работаю.
— Большая семья – это сколько?
— Я многодетная мама: у меня четверо детей — двое сыновей, родная и приемная дочь. Старшему сыну 30 лет, второму — 27. Дочерям 26 и 25 лет.
— Как вы решились на удочерение?
— Я посчитала, что там, где есть трое детей, найдется место для четвертого. Тогда мои дети были еще маленькими, и это было только мое решение. Девочка, которую я взяла, была дочерью моей знакомой, когда та умерла, ребенок попал в приют. Однажды совершенно случайно туда на вызов поехал детский доктор, и я заметила знакомое имя. Я позвонила, спросила, можно ли посетить ребенка. Девочка меня узнала, и я сделала выбор. Сейчас ей уже 25 лет. Живет со мной, но сейчас, на время пандемии — у одного из моих сыновей.
— Как вам удалось совмещать воспитание четырех детей и работу в «скорой»?
— Думаю, здесь помогает характер — по натуре я очень энергичная, мне постоянно нужно что-то делать. Так что никакой нехватки времени или сил я не испытывала.
В свое время моих детей воспитывала и скорая помощь, коллеги по очереди делали с ними домашнюю работу. Помню, однажды уехала на вызов, вернулась, а мой ребенок уже накормлен, переодет и спит — «скорая» это одна большая семья.
Да, было тяжело, когда заболела моя мама и приходилось воспитывать детей одной, но они всегда помогали, поддерживали, потому что знали — мама работает на любимой работе и помогает людям. Сейчас они выросли прекрасными людьми, обзавелись своими семьями.
— Есть ли в вашей большой семье свои традиции?
— Мы всегда обязательно собираемся у меня дома вместе 1 января, это огромный стол. Мои невестки помогают готовить, делаем все вместе. Вместе гуляем, лепим снеговиков, обязательно устраиваем семейный фотосессии — если прийти к моей дочери в гости, на стене можно увидеть «семейное древо» с фотографиями.
В остальное время, если совпадают выходные, стараемся выбираться за город. У нас всегда все вместе. До начала карантина на выходных я обязательно навещала всех детей, всегда стараюсь им чем-то помочь, бывает, беру к себе внуков — их у меня трое.
— Как защищается ваша семья в сложившейся ситуации?
— Моя семья соблюдает самоизоляцию, внуки не выходят на улицу вообще. Общаемся только по телефону или по видеосвязи. Так мы живем с конца марта. Я хотела «отселить» и супруга, он отказался, сказал, что он меня не оставит. Сидеть дома, конечно, тяжело, но необходимо.
— Как у человека с такой напряженной работой и такой большой семьей получается все успевать, есть какой-то особенный трюк или секрет?
— Это не секрет, это стиль моей жизни. Так было всегда, и до «скорой» и до большой семьи. В таком ритме жизни мне комфортно, это действительно мое.
— А есть ли в плотном графике место для хобби?
— Вне пандемии я работаю на праздниках ведущей. Много лет мое прозвище Снегурочка. Я развлекаю своих коллег, организовываю для них праздники, вместе с медиками в новогоднее время мы надеваем костюмы поздравляем детей — отсюда и Снегурочка. Однажды меня так и представили — «Снегурочка скорой помощи»
На передовой
Работает Светлана Казарина в одной из четырех эпидемиологических бригад, занятых выездами к тулякам, которые могут быть заражены коронавирусом, причем, не только в Туле, но и в других муниципалитетах — например, вчера она выезжала в Ефремов. Фельдшеров посылают к тем, у кого уже подтвержден COVID-19 или к тем, кто контактировал с зараженными. Сами медики делают тест раз в несколько дней. Защита у фельдшеров хорошая, но, как нетрудно догадаться, громоздкая.
«На тебе костюм с капюшоном, очки, маска, две пары перчаток. Если обычно ты чувствуешь кожу больного, вены, то в таком варианте куда сложнее даже сделать укол. Бывает, что приезжаешь на вызов к «не тяжелому» больному, а он «тяжелый», и в этих запотевших очках нужно поставить катетер, сделать укол, снять ЭКГ, дать ему кислород, взять кровь на тест»
Экспресс-тест на COVID-19 — небольшая пластиковая коробочка с маленьким углублением для крови. В костюмах защиты и двойных перчатках медик должен взять каплю крови у пациента, поместить в тест и добавить к ней две капли специального раствора.
«Результат становится известен через 5-10 минут. Если проявляется верхняя «черточка» — пациент здоров, если средняя — 100% заражен, если нижняя — уже переболел и является носителем»
В инфекционную бригаду, созданную для работы в условиях пандемии коронавируса, Светлана попала случайно.
— Не было страшно ли поначалу выезжать на случаи, связанные с коронавирусом?
— Сначала было не страшно, но сейчас, с учетом того, что с каждым днем становится все больше и больше случаев, начинаешь задумываться о ситуации. Бывало, что взрослые мужчины с подозрением на COVID начинали плакать прямо в кабине — это действительно страшно. Но, мы тоже немного психологи, стараемся успокоить, перевести тему, рассмешить, нужно помогать всеми доступными способами.
— С чем вы связываете подъем заболеваемости в Тульской области?
— Считаю, рост пошел из-за того, что люди нарушили самоизоляцию. В объявленные нерабочими дни жители начали выходить в магазины, на улицу, гулять на детских площадках. Связь между нарушением самоизоляции и ростом случаев коронавируса очевидна.
Зоны опасности
Разговор прерывает телефонный звонок — у нас первый вызов. Вместо чашки с кофе в руках оказывается защитный костюм, подобранный по росту. Комбинезон придуман так, чтобы защитить и ноги, поэтому бахилы не нужны, а вот перчатки и маску надеть нужно. Светлана и Юлия будут работать в «грязной» (есть контакт с пациентом) и, при необходимости, в «красной» (места, где лечатся больные COVID-19) зонах, я же останусь в «чистой» зоне (контакт с пациентом исключен) — из кабины водителя «скорой» выйти будет нельзя. К слову, сегодня «боевое крещение» вместе со мной проходит и водитель Алексей: в четверг у него первая смена в составе инфекционной бригады.
Задача, на первый взгляд, несложная — сначала забрать из стационара одной из городских клиник пациентку и подозрением на COVID-19 и отвезти ее на РКТ в Тульскую областную больницу. Алексей включает сирену и мигалку, и мы движемся к первой точке.
Прибыв к черному входу стационара, мы с водителем остаемся на своих местах, а Светлана и Юлия, облаченные в костюмы, перчатки и маски отправляются за пациенткой: у 65-летней пенсионерки, проходившей лечение от другого заболевания, заметили признаки COVID-19.
Вскоре фельдшеры возвращаются с обеспокоенной женщиной. Через маленькое толстое стекло Светлана просил водителя как можно скорее довезти их на улицу Яблочкова. Алексей делает пометки в бланке выезда, снимает автомобиль с ручника, и давит на газ. Сзади слышатся обрывки разговора: Светлана и Юлия стараются отвлечь пациентку от плохих мыслей — обсуждают с женщиной рецепты домашних котлет, вопросы воспитания детей и прочие житейские темы.
Так, с сиреной и беседами о еде добираемся до Тульской областной клинической больницы, и Алексей облегченно останавливается — доехали. Фельдшеры отводят Тамару (имя пациентки изменено — прим. редакции) на обследование, а после — передают женщину.
Там же, в одном из корпусов ТОКБ Светлане и Юлии нужно пройти обязательную дезинфекцию — «душ» они принимают прямо в костюмах, которые оставляют там же для полной стерилизации.
Мы с водителем «чистую» зону не покидали, поэтому свои костюмы увозим для дезинфекции на подстанцию. Обратная дорога куда спокойнее.
Оно того стоит
Вернувшись обратно, спрашиваю, что именно делали медики последние часы.
— Вы видели, что больную, чтобы избежать лишних контактов, вывели через черный ход, поместили в свой автомобиль. Для подтверждения диагноза мы доставили ее в кабинет РКТ, и дальше по договоренности мы передали женщину в инфекционное отделение, в «красную» зону.
— РКТ сразу дает точный ответ?
— На РКТ сразу выясняется, есть ли пневмония, или нет.
— Дезинфекция проводится после каждого пациента?
— И фельдшеры, и сам автомобиль, проходят дезинфекцию каждый раз, вне зависимости от того, был ли у пациента подтвержден COVID. Сначала обрабатываю нас, потом автомобиль, и мы уже садимся в «чистую» зону.
— Стоит ли эта работа такого ежедневного тяжелого труда?
— Я считаю, что да, стоит. Я получаю удовлетворение от того, что приношу людям пользу.
— Как вы сами защищаетесь от коронавируса в нерабочее время?
— Конечно, приходится выходить в магазин или в аптеку. Всегда, приходя домой, мы обрабатываем руки, промываем нос физраствором и, по возможности, дезинфицирующим раствором, также промываем уши. Обработать слизистые действительно нужно. Даже сейчас мы с коллегой и промоем нос.
Если выходим в магазин — на руки обязательно надеваем перчатки, лица защищаем масками. И, конечно, дезинфицируем и дом.
— А могут ли простые граждане помочь медикам в борьбе с коронавирусом?
— Если люди осознают серьезность обстановки и будут следовать рекомендациям врачей, конечно, мы справимся с пандемией, и быстро.