В редакцию «Тульской прессы» обратился Андрей П. (имена изменены по просьбе героев публикации, — прим. редакции), семья которого несколько дней назад пережила страшную трагедию.
24 января в семье Андрея и его супруги Екатерины произошло радостное событие — родился их первый ребенок. Мальчика они назвали необычным и красивым именем. Но счастье быстро сменила горечь утраты — малыш, которому было всего четыре дня, умер в реанимации.
В справке о смерти причиной значится — «инфекция, специфичная для перинатального периода, неуточненная». Но родители мальчика уверены в том, что к гибели их малыша привела череда грубых врачебных ошибок. Виновным они считают акушера-гинеколога из тульского роддома Павла Маслова.
«Началось все с осмотра у моего врача Павла Павловича (срок беременности тогда был 38 недель), — рассказывает Екатерина. — После осмотра врач меня предупредил, что живот может еще немножко побаливать. Но спустя час или два шейка (именно ее смотрел Маслов) начала болеть так сильно, что невозможно было сдержать слезы. Сильная боль продолжалась около часа.
17 января [2022 года], в пять-шесть часов вечера у меня начались боли, похожие на схватки: сначала было слегка некомфортно, но потом мне даже удалось поспать. Ближе к полуночи боли усилились, в два часа ночи мы поехали в роддом. После заполнения документов и проведения всех осмотров, врачи сказали мне: «Раскрытие — два сантиметра, один палец, идем в родовую».
Там я пролежала со схватками до восьми утра; помимо моих ощущений, схватки также фиксировал аппарат КТГ. Мне внутривенно ввели «Но-шпу» и натрия хлорид 9%. Четыре разных женщины проверяли меня на раскрытие (не церемонясь, поэтому было жутко больно). Раскрытие дальше не шло, а схватки я ощущать перестала.
В родовой я видела кровь на пальцах врачей, а когда приехала домой — кровь, но уже коричневая, продолжала понемногу выходить, пока не отошел сгусток (его называют пробкой)», — рассказала «Тульской прессе» Екатерина П.
24 января у женщины отошли воды: они были прозрачными, но имели зеленоватый оттенок.
«24 января у меня отошли воды, — продолжает Екатерина. — Через двадцать минут мы с мужем уже были в роддоме. Там, как обычно, час заняла бюрократия: медики заполняли документы, а я отвечала им на одни и те же вопросы по десять раз.
Врачей не волновало, что воды у меня зеленые и активно стекают — им важны были только документы.
Сначала меня положили в обсервацию, где обычно лежат люди с температурой, без вакцинации, женщины из тюрем и лица без гражданства, хотя я поступила без температуры или какого-либо недомогания.
В родовой первый врач — женщина, осмотрев меня, сказала, что воды — зелёные и рожать мне самой нельзя. После она ушла и больше ко мне не возвращалась. К двум часам дня я попросилась в туалет. Там я заметила, что воды стали еще зеленее и, как будто, ярче, но не придала этому значения. Ведь за мной следят и смотрят опытные врачи.
В тот день мне снова поставили капельницу с натрием хлорид, сделали укол «Но-шпы» — для облегчения боли (но это не помогло). К четырем часам пришел Павел Павлович Маслов. Дальше мои роды принимал он и акушерка Зоя. Было принято решение, что рожать я буду сама. «Молодая, сама родит», — сказали они.
Возможно, именно это решение и стало началом конца.
В 19 часов 5 минут я родила мальчика весом 3,550 килограмма и ростом в 53 сантиметра. Во время потуг Маслов буквально «выдавливал» ребенка, нажимая на мой живот. После рождения малыша положили ко мне на пару минут. Потом забрали и стали сразу тыкать в лицо разными бумажками: «Подпишите здесь, подпишите тут». А я даже в себя прийти не успела.
Где-то спустя час в родовую подошла другая врач, прежде я ее не видела, которая и услышала, что ребенок «хрюкает». Она выругалась на Зою: «Ты что, не слышишь? Чем вы тут занимаетесь тогда?!», взяла малыша и перевернула. Из его носика и рта вышли остатки зеленых вод. Ребенка снова положили ко мне, и мы так пролежали еще час. После его забрали, а меня отвезли в палату.
На следующий день, где-то в семь часов утра, ребенка принесли мне. Он был абсолютно нормальным, теплым, без хрипов, сразу взял грудь. Ничего не предвещало беды, пока в палату не пришла женщина со словами: «Плохой анализ. Врачи хотят взять повторный». Взяли. Та женщина снова вернулась: «Врачи хотят его [ребенка] осмотреть».
В три часа дня меня попросили прийти в детскую комнату: там малыша положили в инкубатор «погреться». А мне сказали, что анализы плохие и надо проводить обследование.
26 января мне сообщили, что ребенка перевезут в реанимацию с подозрением на пневмонию. В реанимации мой сын пробыл два дня.
Как они его лечили, отчего инфекция только росла — мне неясно. Почему ребенка сразу не очистили от зеленых вод — мне непонятно. Почему меня заставили рожать самой, когда малыш глотал внутри инфекцию, почему его не стали обследовать сразу после рождения? Почему при плохих анализах не начали срочное лечение?
Я считаю, что такая череда неправильных действий повлекла за собой трагичные последствия».
В том, что к смерти их ребенка привела череда неправильных решений, Андрей полностью согласен со своей супругой. Мужчина считает, что первая ошибка была совершена врачами еще 14 января, во время первых схваток: «Нужно было стимулировать роды, а не прекращать их, ставя уколы и капельницы». Вторая ошибка — 24 января нужно было делать кесарево сечение. Третья — сразу после рождения, не медля, следовало откачать воды из организма ребенка.
Мужчина уверен, что в трагедии его семьи виноват именно Павел Маслов, и требует для него справедливого наказания.
«Когда мы обращаемся к врачам, к специалистам, то ждем от них правильных решений. Я своего сына не верну, но, может быть, этот врач не будет гробить других детей», — заявил в разговоре с нами Андрей.
Он намерен обратиться с заявлением в правоохранительные органы, следственный комитет. Проверка уже проводится на уровне министерства здравоохранения Тульской области:
«Каждый случай младенческой смертности в регионе тщательно разбирается в медучреждении и в рамках ведомственного контроля на уровне министерства здравоохранения с привлечением областных врачей-специалистов: акушера-гинеколога, неонатолога и педиатра. По данному факту будет проведено объективное расследование и дано заключение о причинах смерти и качестве оказания медицинской помощи в учреждении», — ответили нам в ведомстве.