В редакцию «Тульской прессы» семейная пара из областного центра приехала на Радоницу — сразу после кладбища, на котором два года назад похоронили сына Богдана. 17-летний парень планировал поступать в ТулГУ, а после учебы начать карьеру в КБП. О том, что юноша не передумал подавать документы, а умер, приемной комиссии пришлось объяснять родителям.
Смерть Богдана — первый официально подтверждённый летальный случай коронавируса среди несовершеннолетних в Тульской области, и родители считают, что гибели можно было избежать, выполни медики свою работу.
В начале апреля 2020 года заболела мама. У женщины поднялась температура, следом симптомы появились и у сына: температура подскочила до 37,5 градуса, и было решено вызвать врача на дом.
Матери поставили диагноз ОРВИ и на основе этого фаринготанзилит — Богдану. Медикам сообщали о пропавшем обонянии, однако по словам женщины, значения словам врачи не придали: ПЦР-тест делать не стали, сатурацию (уровень насыщения крови кислородом) не проверили, да что уж там — у педиатра не оказалось с собой даже тонометра. С разрывом в несколько дней медики навестили Богдана трижды. Последний терапевт, пришедший на вызов 22 апреля, прописал ингаляции и посоветовал сходить в больницу 27-го числа. Позднее выяснится, что назначения и указания по части здоровья 17-летнего подростка давала ординатор, не имеющая права посещать пациентов без врача-куратора. До поликлиники Богдан в итоге не добрался — 27 апреля юноша уже был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких.
По словам матери, она неоднократно сообщала медикам о пропавшем обонянии, однако ни второй, ни третий врач в расчет уточнения не взяли.
«Я говорила, что сама так же болею, и что у меня наблюдаются симптомы: сильный кашель, пропало обоняние, температура 39″, — отметила женщина.
Спустя несколько дней после начала болезни Богдан поставил диагноз самостоятельно — проверил симптомы в интернете и заявил родителям, что в их семье, скорее всего, есть коронавирус.
«Я позвонила первому врачу за советом, как поступить, чтобы сделать флюорографию или рентген. И она удивилась, когда узнала, что нам ничего из этого еще не назначили. Муж взял в охапку сына, и они поехали по больницам. Сначала сделали флюорографию, засуетились, повезли на рентген и срочно госпитализировали. Когда я узнала, что госпитализируют, плюнула на то, что болею, собралась и бегом в больницу. Нас катали весь день: я передвигалась на «скорой», муж — на машине.
В больнице на Кутузова даже не открыли дверь — мест нет. Поехали на Кауля в инфекционную, там взяли экспресс-тест: врачи после этого перестали выходить, общались через стекло — сказали, что здесь не оставят, потому что у нас ковид. Новую, «инфекционную» карету скорой помощи ждали еще около полутора часа. Сын уже сразу попрощался, сказал: «Мам, это все. Свет в конце тоннеля». Его привезли на Мира, но и там брать не хотели ни в какую. Но нам повезло с фельдшером, которая сказала врачам, что ребенка необходимо положить в больницу.
Не знаю, кому она звонила, но после звонка его положили. Послушали, посмотрели горло, мазки взяли, но когда проверили сатурацию, сказали: «В реанимацию». Мы ездили с 10 утра до шести вечера», — рассказывает тулячка.
Вечером родители узнали, что мальчика подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Каждый день родители звонили в больницу, чтобы узнать о состоянии сына, но утром 28 апреля их опередили: из госпиталя набрали сами и сообщили, что Богдан умер. Юноша не дожил до совершеннолетия два дня.
Вскрытие показало, что причиной смерти Богдана стала коронавирусная инфекция. В январе 2021 года по факту смерти подростка завели уголовное дело по части 2 статьи 109 УК РФ (Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей). В рамках расследования были проведены два исследования — калужскими специалистами и сотрудниками тульского областного Бюро судебно-медицинской экспертизы.
Среди недочетов, допущенных врачами [результаты экспертизы есть в распоряжении редакции], указано:
- не собран эпидемиологический анализ в соответствии с новыми приказом Минздрава.
- 16 апреля не произведен физикальный осмотр, измерение артериального давления, пульса и частоты сердечных сокращений, частоты дыхательных движений, аускультация легких и сердца.
- 20 апреля не произведены измерение артериального давления, пульса и частоты сердечных сокращений, частоты дыхательных движений.
- 20 и 22 апреля имела недооценка тяжести состояния, отсутствие пересмотра тактики ведения пациента с наличием к этом показаний. Необходимо было выполнить общий анализ крови, взять на анализ мочу — ни то, ни другое назначено не было. Клинические показания имелись уже 20 апреля.
Кроме этого, была проведена внеплановая документальная проверка по линии министерства здравоохранения. Участвующий в ней заведующий пульмонологическим отделением Тульской областной клинической больницы Арсен Басилая, давая показания следователям СК в рамках расследования уголовного дела, также сообщил о ряде нарушений.
«После изучения медицинской документации комиссией были выявлены следующие нарушения:
20 апреля участковым педиатром и 22 апреля педиатром допущена недооценка тяжести состояния пациента: при сохранении фебрильной температуры и отсутствия улучшения было показано проведение КТ или Р-графии органов грудной клетки, взятия мазков из носоглотки на COVID-19. Не проводилась пульсоксиметрия.
Учитывая отягощенный преморбидный фон (выраженное ожирение 3-4 стадии, ВСД по гипотоническому типу, МАРС, патология желудочно-кишечного тракта — ДЖВП, наличие аденоидов 2 стадии) следовало направить пациента на стационарное лечение»
Не отрицают свои недочеты и сами врачи, приходившие к Богдану во второй и третий раз (в действиях первого участкового терапевта ни комиссия, ни экспертиза ошибок не нашли).
Медики прямо заявили следователю [показания есть в распоряжении редакции], что измерить сатурацию кислорода и даже давление не могли — в больнице им не дали необходимых приборов.
Более того, врач, посещавшая юношу третий раз и вовсе не имела права делать это самостоятельно — на тот момент она еще проходила обучение в ТулГУ и могла выходить на вызов только с курирующим врачом.
С приказом министерства здравоохранения «О временном порядке организации работы в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков новой коронавирусной инфекции» участковые также на тот момент знакомы не были — в поликлинику документ не поступал.
И все же эксперты пришли к выводу, что недостатки в работе врачей больницы им. Лазарева способствовали запоздалой диагностике коронавируса, однако не являлись причиной ее развития и возникновения тяжелых осложнений. Уголовному делу ход не дали, и семья пошла в гражданский суд, подав иск против городской клинической больницы имени Лазарева. Семья потребовала компенсацию в 1 млн рублей каждому родителю с возмещением затрат на похороны, прокуратура, также участвовавшая в разбирательстве сумму скорректировала — по 500 тыс. рублей.
«Определяя размер компенсации, Зареченский районный суд учел невосполнимость утраты ребенка, однако в противовес добавил отягощенный преморбидный фон, не приятие матери мер к самоизоляции при появлении первых симптомов ОРВИ и степень вины врачей больницы, действия которых не вызвали наступление летального исхода. Прямой причинно-следственной связи между дефектами медицинской помощи, оказанной подростку, и его смертью суд не нашел», — говорится в решении.
Помимо этого, во внимание приняли время смерти Богдана — в апреле 2020 года COVID-19 не был изучен, а тактика лечения не была урегулирована какими-либо стандартами.
«Не было установлено каких-либо клинических рекомендаций лечения вируса, вызванного COVID-19 у детей. Все рекомендации Министерства здравоохранения России по организации медицинской помощи носили временный характер, исход заболевания непредсказуем на любом из этапов даже при правильном, своевременном и полном лечении»
Также суд учел имущественное положение больницы и нагрузку на медиков в «первую волну». По итогу на двоих родителям присудили 100 тыс. рублей. Сам суд, как уточняют родители Богдана, был затянут — вместо двух месяцев разбирательство длилось с октября 2021 года по апрель 2022-го. В ближайшее время туляки намерены подать апелляцию. Они пояснили: не потому что хотят больше денег — главная цель родителей, потерявших ребенка, добиться справедливости.