Неделю назад наша редакция рассказала историю 25-летней Юлии Хушмановой. Девушку уже несколько лет преследует бывший молодой человек: караулит возле дома, присылает ей сообщения с угрозами, а знакомым — ее интимные фотографии. Не так давно молодой человек поднял на Юлию руку — более подробно можно прочитать по ссылке.
Рассказав эту историю, мы не могли не дать право высказаться и второй стороне.
С редакцией Кирилл связался буквально на следующий день, однако подробно изложить свою позицию решился чуть позже. Приводим его ответ полностью.
«Меня зовут Кирилл. Я родился и всю свою сознательную жизнь прожил в Туле. В туманном будущем хотел стать журналистом, отчего вдвойне обиднее, что СМИ так невзлюбили мою персону. А еще меня печалит то, что люди продолжают забывать простую истину: наш мир не делится на черное и белое, не существует идеалов добра и абсолютов зла — всегда есть обратная сторона медали. Однако, я не собираюсь строить из себя прекрасного лебедя — быть может я и гадкий утенок, только вот у меня своя правда. Позвольте же поделиться моей историей.
Я познакомился с Юлей очень давно. На тот момент она была новенькой — не только в этом городе, но и в России. Девушка приехала из Узбекистана и ей было сложно освоиться в чужой стране, справиться с местным уровнем образования, привыкнуть к русской культуре и обычаям. Тогда она была очень эмоциональной и принимала все близко к сердцу: сильно плакала, когда в школе ее обзывали или давали комментарии ее внешности.
Я полюбил ее не сразу, начало наших отношений было похоже на что-то нелогичное и странное. Так, дети, считающие себя взрослыми, творящие вакханалию и горланящие культовые композиции Queen и Селин Дион в глухих дебрях Центрального парка. Я долгое время не ценил ее по достоинству, будучи погруженным в подростковые проблемы.
Однако, чем дольше продолжалось наше общение, тем крепче становилась наша связь. Я помогал ей во всем, стараясь изо всех сил — даже больше, чем для своей собственной семьи. Раздавал листовки, работал аниматором, мыл машины, ходил по квартирам, пытаясь впарить людям интернет и китайские чайники. Послал нескольких своих друзей, которые с сомнением относились к моему выбору (причина — в национальности Юли). Я помогал ей в учебе, в правильной расстановке приоритетов, никогда не просил ставить меня выше чего-то важного. Очень старался, чтобы у нее было все, чего бы она только могла пожелать. Во всяком случае то, что я мог позволить.
Я отдал частичку себя, которую потом отчетливо видел в ней.
Забавно, но впервые я пошел в тренажерный зал не для того, чтобы получить красивое тело, а для того, чтобы хватало сил носить Юлю на руках.
А потом я ее предал. Изменил с другой — по молодости, собственной недалекости или скорее тупости. Променял родное и близкое на чужое, новое и интересное. Однако это прошло, не сразу, конечно; и Юля меня простила. Мне было стыдно за свой поступок, я пытался загладить свою вину перед.
Наши отношения продолжались много лет и за это время переросли во что-то большее. Она [Юля] стала для меня семьей.
Я передавал ей любые знания, которые получал сам, загорался ее идеями, старался развивать любые ее таланты и не отставать самому. «Давай будем лучше себя вчерашних», и все такое. Не позволил ей бросить университет [когда она этого хотела], приезжал и успокаивал, когда она убегала из дома, ругался с начальником, когда он не отпускал меня с работы к ней в больницу.
Юля взяла от меня очень многое. Мы вместе взрослели, вместе переживали радости и невзгоды и, крепко держась за руки, прошли долгий путь. Там, где в итоге мы оказались, во многом обязаны друг другу.
Когда Юля окончила университет, мы серьезно задумались о совместной жизни. Она целиком и полностью поддержала мою идею. Я отдал ей все свои сбережения, что заработал за последние полтора года тяжелым трудом, чтобы мы могли снять квартиру, купить какую-то мебель и просто — иметь запас на черный день. Может быть, сумма и кажется смешной, но 200 тысяч — это все, что у меня было. Отдал их, потому что не мог совладать с соблазном потратиться на ерунду, которую всегда хотел — лучше вложиться в будущее. До этого у Юли оказалась дорогая мне вещь, не имеющая особой финансовой ценности. Она была дорога мне как память о человеке, которого чуть позже не станет.
Через некоторое время Юля начала странно себя вести (периодами): ревновать меня ко всем вокруг, подозревать в изменах со всеми женщинами из списка друзей. Но это быстро проходило.
Она устроилась на работу, а я твердо решил сделать предложение в следующем месяце — в Платоновским парке, в ее любимом месте. С этого момента все и началось.
Юля позвала меня на встречу. Говорила какие-то невнятные, непонятные вещи о том, что ей нужно подумать о жизни, что лучше бы нам пока не встречаться. Она начала игнорировать меня, грубить без причины — словом, вести себя, как будто общается с чужим человеком. Через неделю мы встретились снова: она боялась смотреть мне в глаза и уходила от ответа. Я не смог ничего понять, психанул и выбросил ее очки в реку. Но уже на следующий день пришел к ней домой и извинился: поговорил с ее родителями, пообещал все вернуть, что чуть позже и сделал.
Тогда же я поставил перед собой цель — обязательно исполнить свою маленькую мечту. Нет, мечта была не о несметных богатствах или личных островах, не о яхте или дворце близ Геленджика, а о небольшом доме, в который мы будем возвращаться после путешествий, в котором мы с моим любимым человеком будем растить детей. Оставалось лишь этого человека вразумить и понять, что с ним происходит. Но при коротких личных встречах Юля говорила, что не хочет меня больше видеть, что между нами все кончено якобы ссылаясь на выкинутые очки. Она блокировала меня везде, где только можно, не позволяя никаким образом выйти на связь.
Как раз в тот момент я потерял близкого родственника, сразу за ним — другого. У меня началась депрессия, проблемы со здоровьем. Я подсел на сигареты и алкоголь, резко село зрение, появились проблемы со сном и панические атаки. Я не мог нормально есть и за несколько недель похудел почти на 20 кг. Но тем не менее свою маленькую мечту не бросил. Пошел в больницу к психологу, иногда приходил к Юле домой, чтобы поговорить. Ждал ее часами. Она под давлением родителей выходила на 15 минут, отнекивалась, ничего по-человечески не говорила и убегала. У меня были постоянные проблемы с работой: иногда по-доброму, иногда по-плохому просили уйти. Людям не очень-то хотелось доверять дела парню, который выглядит так, будто в любой момент упадет в обморок. У меня не было ни денег, ни нормального внешнего вида — не было ничего.
Мне нужна была помощь и поддержка. Я искал ее у того человека, которому всегда ее оказывал, человека, которому отдал все, что было без остатка. Я продолжал периодически проходить к Юле домой, с надеждой что-то понять, что она наконец мне все расскажет и станет прежней. Продал свою потрясную гитару, так и не освоив «Лестницу в небеса», лишь бы было на что приносить цветочки и гостинцы. Но все было без толку.
Мимолетный диалог ни о чем, я отдаю все, что принес, и Юля хлопает дверью.
Мое состояние становилось все хуже. Еще хуже стало после того, как знакомый рассказал мне, что видел, как Юл выходила поздно вечером из подъезда на другом конце города в сопровождении какого-то парня. Я был уверен, что она с ним переспала — пил всю ночь, а утром облил ее канализационной водой. После этого выложил ее интимные фото в сеть, написал каких-то гадостей и несуразицы и — продолжил бухать.
То, что я совершил что-то очень серьезное понял не сразу. Но, когда мне позвонила мама Юли и попросила удалить фото, сделал это сразу же. Мне стало очень стыдно за свой поступок, я пошел в полицию и все рассказал. Признался, что выложил фотографии. Дело закончилось штрафом: 20 тысяч — ей, 20 тысяч — государству. Причем времени собрать не было. Юля поставила ультиматум — денежки я обязан был принести на следующее утро. Почему она не могла взять из тех двухста [тысяч рублей], понятия не имею. Только вот никаких доказательств, что я отдал ей на хранение весь свой бюджет, у меня не было.
После случившегося я долго переживал и мучался, не мог найти себе место. Подсел на антидепрессанты. Но пытаться [поговорить] не перестал. Ведь у меня есть мечта, есть цель — если уж поставил, то добейся, даже если придется получать по лицу. Рано сдаваться. Один из моих походов закончился весело: ее немного агрессивный отец пытался меня задушить на глазах половины 34-ой школы. Выбежавшие из здания учителя и завучи тщетно пытались его оттащить, но он намертво вцепился обеими руками за грудки, с бешеными глазами повторяя — «Ты меня не знаешь» и некоторые другие малоприятные вещи. А я думал лишь о том, что нужно держать себя в руках.
После этого стоило бы остановиться, все обдумать и взвесить, отпустить — наверное, стоило бы уже сдаться. Перестать биться головой в кирпичную стену. Однако, я не сдался и продолжил предпринимать какие-то жалкие попытки добиться справедливости и правды, потому что был слаб и глуп, потому что не понимал, что родился не в том мире, чтобы искать хоть какую-то справедливость. Порой дела становились совсем плохи (обычно это попадало на новогодние праздники).
Я чувствовал себя изгоем, сломанным человеком будто бы родился прокаженным, только никогда этого не замечал, часто задавался главным шекспировским вопросом. При этом всегда понимал, что мои проблемы не идут ни в какое сравнение с теми ужасами, что переживают люди. Что я лишь глупый слабый человек, который сам позволил себя сломать.
Но вот ничего не мог с собой поделать.
Еще несколько раз, с большими перерывами, я пытался поговорить с Юлей, но она только пряталась за спиной отца. Унижения, оскорбления, тычки в лицо — единственное, что я за это получал. В последний раз (что помню) она выкинула мою единственную несчастную розу, пнула, назвала псиной, начала орать на весь подьезд. Она пожелала мне и моей семье такого, чего не желают никому и никогда. Даже в пьяном угаре.
Именно тогда я окончательно сдался, так и не узнав, что случилось с моим любимым человеком и что случилось с очень дорогой мне вещью — памятью о бабушке. Так и не поняв, за что меня обокрали, унизили и смешали с дерьмом. После этого случая все как-то поменялось, стало налаживаться и возвращаться в норму. Все плохое осталось позади, нужно было только плыть по течению.
С Юлей мы не виделись примерно полтора года, пока недавним утром я случайно не столкнулся с ней возле дома близ Красноармейского проспекта. Я подрабатываю сборкой и ремонтом персональных компьютеров: тогда ждал клиента, который должен был выйти из одного из подъездов, но вышла Юля. На меня накатила волна гнева — сразу всплыли все унижения, вся боль, которую я пережил.
Я подошел и в миллионый раз попросил поговорить, но ответ был тот же. Я ударил ее, развернулся и ушел. Пришел в себя только через какое-то время, возвращаться было уже поздно.
Это был мерзкий поступок и мне за него очень стыдно. Поступок самой последний мрази. На этом моя история заканчивается.
Я не имею понятия, куда и сколько заявлений написала Юля. Знаю, что пользуясь своими навыками пиарщика, она начала масштабный флешмоб «а-ля травлю» лично по моей персоне, распространяя мое имя, фамилию, а также внешность в социальных сетях. Ее друзья, знакомые, друзья друзей и знакомые знакомых решили ее поддержать. Юля также обратилась во всевозможные СМИ, в десять раз увеличив масштаб проблемы и сделав из меня какого-то маньяка, который, как жулик из Даши-путешественницы, прячется за деревьями в сумерках. Также ловко бросалась якобы моими цитатами, которые никогда мной произнесены не были.
Быть может она захотела популярности, о которой так мечтала в детстве, а быть может действительно свято верит в свою идею. Действия Юли я считаю глупыми и безрассудными. Вредит она, в основном, моим родителям, которые всегда были к ней добры и гостеприимны, всегда были рады видеть ее в нашем доме. Так получилось, что именно их фамилия значится в моем паспорте. И я не жду помощи, поддержки или какого то отклика: пусть это все достанется людям с куда более серьезными проблемами. Им она куда нужнее, особенно сейчас.
Мне просто хотелось поделиться своей историей, раз и навсегда выкинуть все это из головы.
Уточнения:
- я присылал Юле несколько сообщений спьяну, но ни в одной из них не было каких-то страшных угроз или чего-то подобного;
- Юля никогда не хотела чисто по-человечески решать проблемы, только через полицию;
- до описанных выше событий у меня не было никаких, даже административных нарушений, как и не было проблем со здоровьем;
- я не следил и не преследовал Юлю, не ходил за ней по пятам. Несколько раз ждал ее возле работы и куда больше — возле дома под окнами, не прячась, не скрываясь, так как имел на это веские причины;
- большинство моих цитат никогда не были произнесены или же были полностью (или частично) перефразированы;
- это был единственный раз, когда я поднял на нее руку;
- своими поступками ни в коем разе не горжусь.
«Нет роз без шипов. Но много шипов без роз. (с) Артур Шопенгауэр».
