Диагноз «детский церебральный паралич» тульскому врачу-реабилитологу Антону Белобрагину поставили в детстве. Он прошел реабилитацию, которая была возможна в советское время, вырос и сам стал лечить детей с таким же диагнозом, как у него.
Чтобы сделать этот материал, я встречалась с Антоном дважды за один день. Утром — у него на работе, чтобы поговорить о реабилитации детей с ДЦП, вечером — на аэродроме в Мясново. Уже несколько лет Антон увлекается полетами на параплане.
Я ЗНАЮ, ЧТО ДЕТИ С ДЦП ЧУВСТВУЮТ — Я БЫЛ НА ИХ МЕСТЕ
За помощью к Антону Владимировичу Белобрагину приезжают со всей страны, и к каждому ребенку у него свой подход. График — плотный. Буквально за десять минут до интервью из кабинета вышла мама с дочкой лет пяти. У девочки — диагноз «детский церебральный паралич».
«Я занимаюсь реабилитацией детей с ДЦП с 2008 года. Я окончил медицинский институт, хоть мне и прочили карьеру программиста. Пошел работать в Центр детской психоневрологии на Бундурина», — рассказывает Антон.
На работу в Центр детской психоневрологии он попал еще во время обучения. Как студенту-медику ему было необходимо пройти практику: «В отделение мне не хотелось, на скорую — тоже. Знакомый врач-невролог предложил мне прийти на Бундурина. И я согласился. Пробыл там всю практику и там остался работать».
На мой вопрос, выбрал ли он направление реабилитации случайно, Антон улыбнулся и сказал: «Возможно. Но ты же знаешь, что все случайности неслучайны».
Из Центра он ушел в 2012 году — шутит, что романтика закончилась: «Я уехал на обучение в Германию, там начал изучать новые методики реабилитации. Вернулся обратно в Тулу и понял, что [с Центром] наши взгляды на ДЦП расходятся. Так мы и расстались», — объясняет Антон.
Важными этапами реабилитации детей с ДЦП считаются лечебная физкультура и массаж. Но в своей работе Антон использует, кроме них, и другие методики – воздействует на определенные участки головного мозга. «Детский церебральный паралич по своей сути – это ограничение функционирования головного мозга. Если мы заходим к реабилитации ребенка со стороны тела (развиваем руки, ноги, учим сидеть и стоять) – это одна методика, если рассматриваем ДЦП как дисфункцию мозга – другая. В свое время мне показали методики, воздействующие на мозг ребенка. И результаты тут уже другие.
В моем детстве вариантов реабилитации было меньше. Делали массаж, ЛФК (лечебная физическая культура, уточн. автора), вывозили в прибалтийские санатории. Тогда не было таких знаний и методик, как сейчас. Изменился сам подход. Того, чем я владею сегодня, при Советском Союзе просто не было», — говорит Антон.
«Вы можете выучить анатомию, физиологию, биомеханику и прочее, но никогда вы не узнаете, что чувствует ребенок с ДЦП. Вы не можете встать на его место, а я могу. Я знаю, что ребенок чувствует, знаю, в каком возрасте его начнут пинать, говорить обидные слова, знаю, что будут говорить родителям врачи, соседи, учителя. Но я не психолог – я все это знаю из собственного опыта».
Обычно реабилитация детей занимает в среднем три-четыре года. Есть и исключения – кому-то требуется пять лет, кому-то хватает и года. «Все индивидуально. Но в моей практике были два ребенка, которые пошли за три недели», — вспоминает Антон.
«Прошлой осенью был у меня мальчик семи лет с ДЦП из Москвы. Он не ходил, максимум — мог стоять у стенки. Я его осмотрел, начал работать. Вижу — он стал стоять уверенней, говорю: «Давай попробуем ходить». День прошел, два, три, пять… Мальчик – раз и на двенадцатый день пошел. Мне говорили, что не бывает такого. Да я и сам не поверил бы, если не увидел своими глазами».
МЕНЯЙ СЕБЯ — МЕНЯЙ МИР
Разговор заходит о принятии детей с ДЦП в обществе. А скорее — непринятии.
«Были у меня в детстве трудности? Конечно, были. Я учился в самой обычной школе. Меня пинали, толкали, обзывали. Говорили: «Давай плюнем, а он орать будет». Тогда я переживал из-за этого, но сейчас воспринимаю травлю, как школу жизни. Ты год терпишь, два, три — потом надоедает, и тебе уже по фигу. Выдержал — значит, «поднялся», — рассуждает Антон.
Такому поведению со стороны здоровых детей (да и взрослых тоже) есть объяснение — это страх. Антон считает, что многие боятся оказаться на месте человека с ограниченными возможностями здоровья, а страх — это своего рода защитная реакция. Тем, кто находится по другую сторону, он советует не обращать внимания и следовать простому правилу: «Хочешь избавиться от проблемы — посмейся над ней. Нужно заниматься собственным развитием, — уверенно заявляет Антон. — Чем шире кругозор, тем больше пользы обществу вы принесете. Я всегда привожу в пример Стивена Хокинга, великого ученого. Он провел годы в инвалидной коляске, разговаривая через компьютер, но сколько великих открытий Стивен Хокинг сделал! И неважно, в каком физическом состоянии он был, весь мир знает Хокинга как ученого, а не как инвалида».
Делать, считает Антон, нужно только то, к чему лежит душа. «Мое призвание — это дети. Еще — полетать на параплане, покататься на лыжах, почитать классиков». В кабинете на столе у врача лежит «Божественная комедия» Данте, а в планах на вечер — поездка на мясновский аэродром.
В пример он приводит еще одного человека — свою девятилетнюю пациентку. Девочка, которой врачи поставили диагноз «детский церебральный паралич», уже два года занимается в аэротрубе. «Это на первый взгляд легко, но на самом деле при полетах в аэротрубе или на парашюте нужно хорошо управлять своим телом», — замечает Антон и рассказывает, что этой девочке прочат будущее в парашютном спорте.
«Я всем говорю: «Хотите изменить мир – начните с себя». Это хорошая пословица. Пока вы не изменитесь внутренне, вокруг тоже ничего не изменится».
ДЦП — ДЕЙСТВУЙ ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО И ПОЗИТИВНО
«Я придумал проект «ДЦП» — «Действуй целенаправленно и позитивно». Цель — показать, что жизнь не заканчивается с постановкой диагноза». Этому правилу сам Антон следует сполна. В юности, несмотря на свой диагноз, он занимался силовым троеборьем (пауэрлифтинг, — уточн. редакции). Однажды он пришел в тульский спортклуб «Андрей», познакомился с тренерами, так и остался в троеборье на пятнадцать лет. Нередко выступал на городских соревнованиях, например, был участником параспартакиады города Тулы.
Пять лет назад Антон увлекся горными лыжами. Произошло все, как он сам признается, случайно. Вместе с сыном Антон поехал кататься на ватрушках. Однако это занятие ребенку наскучило после первого съезда. Мальчик увидел, как со склона спускаются на лыжах и заинтересовался.
«Так мой трехлетний сын стал заниматься горными лыжами, а я — просто привозил его на занятия и ждал. В один из таких дней ко мне подошел тренер и спросил, почему я просто так сижу и бездельничаю. Говорит: «Бери лыжи и пойдем на склон». На мое робкое: «Вань, не бери на себя крест», ответил — «Потерплю».
Надо отдать ему должное. Первое время я падал, скатывался (точнее — сваливался) на животе и спине, боком и задом. Иван, как мой тренер, валялся вместе со мной. И к концу сезона научил», — делится Антон.
Теперь он катается на горных лыжах вместе с сыном. На его увлечение люди реагируют в большинстве своем одинаково: «Пока еду — все нормально. Как только снимаю лыжи, появляются вопросы и недоуменные взгляды из серии: «Что с ним не так». Я к этому отношусь спокойно. Считаю, что если хорошо знаешь себя, то будет все равно, что говорят о тебе другие».
Среди прочих увлечений Антона: плавание в бассейне, игра на гитаре, выступления в шоу тульского театра огня «Эра», полеты на параплане.
ПОЛЕТ — ЭТО ВДОХНОВЕНИЕ
Вечером того же дня я приехала к Антону на аэродром в Мясново. К моему приезду он уже успел полетать, но с удовольствием согласился сделать это снова.
Увлечение полетами, как и горными лыжами, случилось несколько лет назад. Антон отвозил друга в аэропорт, а возвращаясь обратно из Домодедово, в районе подмосковной Кончинке обратил внимание на людей, летающих на парапланах.
«Увидел совершенно случайно. Стало интересно, я свернул с трассы и заехал на территорию клуба. Ко мне подошли, спросили, хочу ли я попробовать полетать — я кивнул. Спросили, боюсь ли я высоты. Я ответил, что выше девятого этажа и не поднимался никогда. Через две минуты я уже был в экипировке, сзади у меня — инструктор. Сделали с ним несколько шагов и полетели… Первый раз летать на параплане было и страшно, и радостно», — рассказывает Антон.
В июне 2020 года он приехал на аэродром в Мясново, где свои тренировки проводит Федерация спорта сверхлегкой авиации Тульской области. Обучением Антона занимался инструктор Сергей Зимин. Сначала они тренировались «на земле», потом, уже в тандеме — «в воздухе». Только через месяцы совместных полетов Антон смог управлять паралетом (Летальный аппарат с мотором, — уточн. автора) один.
Первый полет Антона Белобрагина в одиночку прошел 27 октября 2020 года, а самая большая высота, на которой он летал за эти два года — тысяча метров над землей. Во время подготовки этого материала Антон совершил уже свой сотый вылет.
«Пока летишь, нужно уметь быстро ориентироваться в воздухе — буквально за секунду. Это сложней, чем управлять машиной, но гораздо романтичней», — говорит он.
Показательный полет для меня продолжался несколько минут. За это время Антон сделал несколько кругов над полем и, по его же словам, успел насладиться не только видами города, но и удивительно красивым закатом с высоты.
«Не надо закрываться от мира, — говорит Антон, глядя на то, как летают на парапланах другие. — Да, он будет «жалить». Да, кто-то будет тобой восхищаться, а кто-то — гнобить. Мир разный, и это очень хорошо. Главное, понять это и жить . Знаешь, самая страшная беда для человека — это не ДЦП, не онкология, не другая какая-то болезнь. Самое страшное, что ты сам можешь для себя сделать — это потерять оптимизм. Тогда у тебя действительно будут проблемы».
Антон Владимирович Белобрагин
- Родился 26 мая 1986 года.
- Врач-реабилитолог «АБ Центра». Окончил Тульский областной колледж, медицинский институт ТулГУ, Тульский филиал РАНХиГС.
- Женат, воспитывает двоих детей — восьми и двух лет.
- Увлекается горными лыжами, полетами на параплане, игрой на гитаре.
